Ни славы, и ни коровы, ни тяжкой короны земной — Пошли мне, Господь, второго, чтоб вышел играть со мной. Прошу не любви ворованной, не милости на денек — Пошли мне, Господь, второго, чтоб не был так одинок...
Уникальная видеозапись популярной в 80-х музыкальной телепередачи "Музыкальный ринг" с участием Бориса Гребенщикова и группы «Аквариум». "Мы взяты в телевизор, мы пристойная вещь".
Очень занимательная программа, с открытой дискуссией творчества «Аквариума» тех лет. Вопросы задают зрители, отвечает в перерывах между песнями молодой еще Борис Борисыч. Приятно заметить, что взгляды и отношение к творчеству за прошедшие десятилетия почти совершенно не изменились. Ответы такие же четкие и искренние. Вопросы местами очень забавны...
— Зачем Вы поете? — Чувствую, что должен этим заниматься.
— Можете вы, непрофессионалы, что-то профессионально исполнить? — Можем, если нам поставят профессиональную аппаратуру.
— Что на Вас давит, с чем вы боритесь? — Чувство собственного несовершенства.
— Каким должен быть ваш слушатель? — А - быть человеком. Б - уметь думать.
— Скажи пожалуйста, что бы ты делал, если бы тебя взяли к реке, положили в воду и стали учить искусству быть смирным? — Если бы это была ТА река, которую я имею в виду, ТА вода и ТО искусство, то я был бы "за"...
А также: Бетховен, Сальвадор Дали, Галилео Галилей, Льюис Кэрролл, Ницше, Марлен Дитрих, Пикассо, Врубель, Гессе, Франсуа Рабле, Вагнер, Василий Блаженный...
...в этой игре вы можете стать кем угодно, прожить любую жизнь...Ведет программу мистер Никто - некто, кто может стать кем угодно и предложит зрителям сделать то же. Примеряя на себя разные жизни, не чьи-нибудь, а знаменитых исторических личностей, мистер Никто переносит нас сквозь века и пространства. Бетховен, Рабле, Галилей, Пикассо, Марлен Дитрих, Вагнер, Дали, Воннегут, Ницше, Кэрролл, Василий Блаженный, Гофман, Шекспир, Гессе, Свифт, Врубель - все они становятся главными героями этого воображариума...
Вот какой замечательный диск вышел у Евгения Клюева, подробнее у such_a_man
«Сначала я совсем не хотел писать эту книгу, а хотел сделать вид, что сочинять небылицы, ловить мыльные пузыри, надувать шары, считать ворон, развёртывать конфеты и всё такое прочее я умел от рождения. Но потом, когда люди стали задавать мне разные вопросы - например: "Кто Вас научил так хорошо бренчать бубенчиком?" или "Кто вас научил так хорошо облизывать марки?" или "Кто вас научил так хорошо носить усы?" - тогда я всё-таки решил признаться, что у меня были по-настоящему хорошие учителя. Я напряг свою память - и из памяти начали выступать, причём один за другим, милые учителя моего детства... Из той поры, когда умение шлёпать по лужам или стоять на кончиках ушей ничуть не менее важно, чем умение мыть посуду или выколачивать ковры...» Е. Клюев
Автор не только прочитал для нас свою книгу «Учителя всякой всячины» и сказки из сборников, вошедших в серию «Сто и одна сказка», но и нарисовал на разноцветных промокашках любимых учителей своего детства.
Вы знаете, на Графа в разы интереснее смотреть, чем просто так его слушать) Это он на фото такой стремный, но на сцене, ммм... потрясающая энергетика! Артист! Динамичный, пластичный и очень обаятельный. И что совсем разрывает шаблон - позитивный)
Фильм посвящен молодым годам будущего великого поэта Иоганна Вольфганга Гёте. Молодой, до сих пор никак себя еще не проявивший Гёте учится на юридическом факультете, но учебой пренебрегает, чем вызывает гнев своего отца. Разгневанный родитель отправляет сына в сонный городок поработать на незначительной должности в здании суда. Но новом месте Гёте безумно влюбляется в юную Шарлотту Буфф и начинает мечтать о счастье с ней, которое кажется таким возможным. Однако, у главного героя картины «Гёте!», как выясняется, вскоре находится конкурент…
Вот настроение - вся в немецком. Утром в качестве разминки слушаю сей замечательный аудиокурс (+ книга к нему). Метро снова зеркалит: аккурат напротив меня сидит дама в летах и увлеченно читает вот это:
У меня в наушниках играет Rammstein. Eisbrecher. Hesse und Rilke projekt. Думаю о том, что надо бы добавить эти книжечки к чашко-кофейным штудиям:
Cказать, что Тим Бертон – фигура знаковая, это обойтись общими словами. Знаковых фигур нынче развелось видимо-невидимо, но мало кто из них сумел родить явление, вышедшее за рамки искусства и попавшее в словари городского сленга
Режиссер Кевин МакДональд представляет свой взгляд на Боба Марли, его жизнь и глобальное влияние заложенной им культуры. Впервые о нем рассказывает его семья и демонстрируются личные архивы.
Positive vibration. Немного солнца пасмурным днем.
Когда на ученика дзэн внезапно нашло просветление, всё показалось ему «Пустым и Восхитительным».
— Я в отчаянии, Уим. Не могу преодолеть свое прошлое и перестать тревожиться о будущем. Хуже того, я не знаю, как преодолеть прошлое и перестать тревожиться о будущем. — У меня самого были с этим проблемы, — сказал Уим. — И как ты справился? — Справиться не удалось. — Не удалось? — Проблема исчезла сама в тот день, когда я увидел картошку. — Неужели? — Картофелина была толстой и круглой. Сам не знаю почему, но я подумал, что картошке наплевать на свою фигуру. Или на свое прошлое. — Да, но... — И ей было все равно, поджарят ли ее во фритюре или сделают пюре. Она лежала себе и была счастлива. — Да, но картошка... — Увидев себя со стороны, как я ношусь кругами, изображая кого угодно, только не себя, я понял, что картофелина была намного умнее меня. С этого момента прошлое и будущее перестали меня особо беспокоить. Ученик молчал. — Так что если тебе нужен совет, — сказал Уим, — советую тебе внимательнее посмотреть на картофелину... Или на что-нибудь еще вроде этого. Уим вздохнул и улыбнулся. — Только на людей не смотри.
* * * — У меня нет никакой личной истории, — сказал однажды мудрец-яки дон Хуан. — Однажды я обнаружил, что личная история перестала иметь для меня значение, и я избавился от нее, как от привычки пить.
* * * Мы просто должны признать, что читать дальше...наши моральные, религиозные и философские принципы являются предметами нашего личного вкуса, как рубашки и джинсы, и имеют приблизительно такое же значение. Если бы мы могли это осознать, исчезло бы напряжение, которое затрудняет наш выбор в данных областях. Их можно было бы выбирать, как спортивную одежду. Можно иметь философский набор, как одежду для разных случаев: христианство для похорон, язычество для оргии. Черный цвет постоянной религии может сменяться модным разнообразием, цветом и фасоном. Люди могли бы снова стать интересными. Если бы мы с таким же энтузиазмом пробовали новые ценности, как пробуем новые блюда или примеряем модную одежду, жизнь стала бы веселее. К сожалению, у большинства из нас ценности столь же прочны, как наша кожа.
* * * ...вы видели, чтобы счастье основывалось на чем-то, кроме иллюзии?