ТАЙНЫЕ ЗАБАВЫ
Когда первые недели в Любеке закончились читать дальше...и я продолжил мое образование в своем предприятии, у меня появилось наконец время вечерами писать новые песни. Прежде всего у меня было желание для этого! И- впервые я включал свои инструменты с желанием записать музыку с пением. Для этого я сочинил пару песен на английском, которые пришли мне на ум и подходили к моим инструментальным пьесам, и взял простой до этого неиспользуемый микрофон чтобы записать первые вещи с пением.
Я по сути дела эксперементировал с этим и к настоящему результату в этот вечер так и не пришел. Я не имел понятия с чего я должен начинать и как прежние мелодии, которые я играл, можно соединить с пением. Одновременно мною овладел страх, что меня может кто-нибудь услышать в моем съемной квартире, которую я снимал. Я не думал, что кому-нибудь буду мешать, я просто стеснялся.
После первой записи я выслушал свое жалкое исполнение и был просто в ужасе. Может быть мой сосед по комнате похвалил меня скорее с сарказмом? Или все дело в допотопном микрофоне и в очень ограниченных технических возможностях? То, что я слышал, звучало затхло, пусто и скромно. Хотя мне и понравилось что-то делать с моим голосом, но то, что я слышал не звучало перспективно.
Это первое разочарование вынудило меня провести первые организаторские мероприятия:
Если я хотел петь я должен – из любви к ближнему- ждать, пока мои непосредственные соседи покинут свои квартиры. А так как это случалось в конце недели, я откладывал свои упражнения в пении отныне на субботу и воскресение. К тому же появились два магнитофона и улучшенный микрофон. Оба звукозаписывающих прибора были необходимы, так как один мне был нужен для прослушивания моей прежней сохраненной инструментальной музыки, а второй был необходим для записи всего произведения.
Все это стоило естественно кучу денег, которых к тому времени у меня не было. Я снова обратился к личному кредиту моих родителей и попросил у них 2000 марок. Я получил деньги, после того как провел хорошую убедительную работу и обещал им по возможности скоро вернуть все.
Придя домой, я подключил все приборы, подождал, пока мои соседи наконец уйдут, проскользнул еще раз в коридор чтобы послушать нет ли кого еще в доме, кто бы мог меня возможно услышать. Если бы меня в этот момент кто-нибудь увидел- странного типа в носках, который прислушивается у чужих дверей- он бы вероятно вызвал полицию. Слава богу это не случилось, воздух был чист, и я мог наконец начать.
Все приборы включены, и Граф начал петь. То высоко, то низко, потом другим голосом, накладывая его на уже записанное пение- и снова и снова…И… Дело пошло!
Кто бы мог подумать? Я мог действительно себя слушать и мне не было стыдно за мое пение. И это было совсем неплохо для начала.
Микрофон звучал намного лучше чем тот старый, что я нашел в моем подвале. Я играл с эффектами, которые я накладывал на голос, часами пробовал и занимался в сущности совершенно новым для меня инструментом: Это был мой голос.
Время пролетело мгновенно. Я забирался в бункер своей квартиры на все выходные и пел, пока не начинало гореть горло.
Упражнения сделали мое пение значительно лучше, мой голос нравился мне с каждым разом все больше. Впрочем, то что я пел, было менее важным. Речь шла о паре простых английских песен, которые пришли мне на ум. Никакого смысла и грамматически просто катастрофа. Хотя я изучал в школе английский, особой радости к этому предмету не испытывал. И это было очень заметно.
В книгах по переводу я отыскал пару фраз и составил предложения вместе так, чтобы они имели какой-то смысл. Впрочем, если сейчас я слушаю мои тексты того времени, я думаю, что мне надо было посоветоваться с кем-то, кто понимал этот язык.
Но в то время я придерживался мнения, что все правильно, и я считал, что все так и должно быть. Я стоял в своей спальне, которая была затемнена, и надеялся, что меня никто не слышит. И тогда я начал свои записи… Когда я сейчас слушаю эту песню все проходит перед моими глазами как в кино. Я очень хорошо могу понять, почему мне тогда было неудобно, если бы меня кто-то застал за этим занятием. Эта музыка мне немного неприятна до сих пор. Но это среди нас…
Это было незрело и ужасно непрофессионально - все же это было произведение, с которого все началось. Но все, что я сделал позднее, основывалось на этой песне и поэтому она остается важнейшим вкладом для моей будущей жизни для моей музыки. И поэтому я разрешаю себе сегодня вспоминать о всех своих слабостях того времени и воспринимаю ту песню такой, какой она тогда была.
Между прочим: она называлась Human Nations и была моим первым музыкальным произведение с голосом.
© Источник